ТВЕЙН ВЕРНУЛАСЬ В СЕДЛЕ С БЛЕСКОМ И ГЛАМУРОМ

На разогреве: Уэс Мак

Время: вечер четверга; второе шоу вечером в пятницу

Место: Рексал Плэйс

Музыка кантри не просто увязла в грязи – она утонула в реке.

Конечно, Nitty Gritty Dirt Band и Рэнди Трэвис создавали рябь, и Джордж Стрейт высоко держал свой факел. Но, возникнувшей в эру, когда Джонни Кэш выступал на ярмарке «Ки-Дэйс», кантри-музыке нужна была встряска.

Если точнее – взрывы. Тогда пришли пиротехнические эффекты Гарта Брукса, украв племенной костер у Kiss и корону рабочего класса у Спрингстина. И затем, взбесив последователей, вплыла Шанайа Твейн – уроженка Онтарио, которая сделала музыку кантри глобальной, круто развернув ее на 180 градусов и ударившись в поп 80-х – благодаря этой мутации она до сих пор является самой продаваемой исполнительницей музыки кантри, независимо от результатов Тейлор Свифт. В течение десяти лет и позже Твейн и Брукс спасали музыку кантри, сжигая ее дотла и возводя нечто-то кричащее на пепелище.

Так что, когда несколько десятилетий спустя выступающий на разогреве у Шанайи Твейн Уэс Мак скакал по катку НХЛ, распевая “Uptown Funk” Бруно Марса дождливым вечером четверга, никто даже глазом не моргнул. И когда 49-летняя королева поп-кантри поднялась над зрителями в огромном телескопическом седле как мерцающая версия Джина Симмонса и разводила руками перед гигантскими светящимися кошками, – тоже: ну, женщина же провела два года в Сизарс-Палас в Лас-Вегасе, навечно соединив себя с Селин Дион.

Нас беспощадных волнует только два аспекта в вопросе любого возвращающегося артиста: звук и зрелище. Может ли она по-прежнему попадать в ноты; как она выглядит?

После вступления заранее записанной “I Love Rock N Roll” Твейн последовала за дымом, поднимающимся из-за гигантского красного занавеса, пританцовывая на искрящемся вырастающем из сцены постаменте под звуки “Rock This Country!” – за ней взрывались фейерверки. “Honey, I’m Home”, которая, вероятно, должна была быть первой, продолжила шоу, когда она спустилась на землю, встав в линию со своей группой из семи человек, облаченных в кожу и блестки; среди них было два скрипача – все низкого роста, как и все ее музыканты. Сама Твейн была в темных очках от French Riviera, в ботфортах на очень высоком каблуке, усыпанном блестками платье и черной куртке с бахромой. И, впервые за ее карьеру, стала блондинкой в духе Дебби Харри – если не смешнее предыдущих шоу (я видел ее, как минимум, трижды с 98 года, включая бесславное выступление на Кубке Грея – даже не караоке¹).

«Мы, наконец, вместе после стольких лет, – сказала она через несколько номеров. – Вернуться в Канаду здорово. Здесь даже воздух лучше».

Первый искренний момент шоу, она вызвала парочку поклонников из Уайткорта (одну из них зовут Шанайа) на “Don’t Be Stupid (You Know I Love You)”, затем ее тягали по партеру на катающейся скамье штрафников² под “Any Man Of Mine”, и она исчезла где-то в недрах сцены, пока ее группа играла хоккейный лазерный джаз Джеймса Бонда.

Смена костюма и языки пламени ознаменовали акт второй с “I’m Gonna Getcha Good!”, отдающей Def Leppard с кучей вспышек, не подходящих песне; затем искусственная “Come On Over” – знакомо безжизненная.

Вернувшись к жизни на “Up!” она воссела на бесспорно вызвавшем фаллические ассоциации удлиненном седле и взмыла над нашими головами, затем в акустическом стиле исполнила “Today Is Your Day”. Ее самая кантри, а потому лучшая песня, “No One Needs To Know” доказала свою привлекательность и теплоту, особенно во время красивейшего бриджа. Под “You’re Still The One” замерцали фонарики на телефонах, чтобы было мило и по-настоящему.

Она вернулась на планету Дион для “From This Moment On” – масштабная реклама бриллиантов, которая превратила бы Хэнка Уильямса в страдающую от обезвоживания ящерицу, пытающуюся в ужасе укрыться от дыма и фейерверков. Потом появились гигантские лазерные леопарды – они явились непонятной отсылкой к “That Don’t Impress Me Much”, только выглядели они так, будто их заперли в клетке и им скучно.

“(If You’re Not In It For Love) I’m Outta Here!” оставила после себя долгий гул в темноте, а потом заиграла “Man! I Feel Like A Woman!”, и руки потянулись вверх.

В этой свободной стране кричащая толпа не согласится, но это было шероховатое, часто бессвязное шоу, запутавшееся в собственном гламуре, декадансе и безопасных как плюшевые котята микросекундах метала и взрывающихся блесток.

Как и тем холодным днем в 2002 году на Кубке Грея, было очевидно, что настоящее, а что нет.

Статья с сайта “Edmonton Journal”, 12 июня 2015 года (публикация), отзыв о концерте, состоявшемся 11 июня 2015 года в г. Эдмонтон, провинция Альберта, Канада.

Оригинал: EdmontonJournal.com

Фотографии: Shania.net.ru Gallery

Автор: Fish Griwkowsky

Переводчик: Carolina

Сноски:

1. Упомянутое выступление можно увидеть здесь, а примечательно для автора оно тем, что было полностью под плюс (т.е. под фонограмму, когда в записи идет не только музыка, но и голос).

2. Как это происходит, можно посмотреть на этом видео из Торонто от 24-го июня 2015 г.