СПАСИБО ТЕБЕ, ШАНАЙА ТВЕЙН

Шанайа может до сих пор быть наиболее известной за оголенный живот, но сегодня ее музыкальное наследие повсюду – от Тейлор Свифт до телесериала «Нашвилл».

Шанайа Твейн в 2011, включена в Канадский музыкальный зал славы.

До того, как Шанайа могла спеть хоть ноту, даже до того, как она стряхнула пыль со своих розовых девчачьих ковбойских сапог, люди хотели большего. Прощальный тур суперзвезды, запланированный на лето, теперь растянется до октября – таков результат немыслимо высоких продаж билетов. Мы говорим, кстати, о Королеве кантри-поп музыки. Ее тур “Rock This Country” мог бы состоять из заявления Твейн: «Пожалуйста, Тейлор Свифт», – после чего она бы бросила микрофон, а мы бы все равно должны были поклониться.

Но статус иконы и тур Твейн из 68 дат, стартующий в Сиэтле 5-го июня, ошеломили бы критиков 20 лет назад. Когда она прорвалась на сцену с “The Woman In Me” в 1995, Твейн не воспринимали всерьез.

Журнал “Entertainment Weekly” поставил ее альбому оценку “F” [самая низкая оценка по шкале, принятой в системе образования многих западных стран, по сути – “fail” или «провал» - прим. переводчика], назвав его «одним из худших альбомов десятилетия». “Billboard” жаловался, что текст “Any Man Of Mine” был «немой для танц-пола». Канадские критики в равной степени не были в восторге от своей соотечественницы. Газета “The Montreal Gazzette” написала, что ее альбом «кажется искусственным», а “Toronto Sun” констатировала: «Голос так себе, а вот клипы».

Это была всеми разделяемая мудрость, что «те клипы» – кодекс сексуальной привлекательности – были всем, что Твейн могла предложить. Система музыки кантри не могла терпеть того, что Твейн регулярно оголяла живот. Канал CMT дошел до запрета к показу ее клипа “What Made You Say That” с ее дебютного, названного ее именем, альбома. Голый живот Твейн был молниеотводом и горючей смесью, способной уничтожить ее карьеру – если бы слушатели не нашли ее песни столь цепляющими.

Мне было 10, когда вышел “The Woman In Me”, и я до сих пор помню, как впервые его услышала. Я навещала ферму моей тети, и она включила его во время ужина. Когда она спросила, нравится ли мне, я твердо отрицательно покачала головой. Это была ложь. Я не хотела, чтобы мне нравилась музыка кантри – она для стариков, – но эти песни не звучали как Рэнди Трэвис или Алан Джексон и не были похожи ни на что из песен, которые мои родители слушали в машине. В них было достаточно поп и рок-звучания для моего желания, чтобы Шанайа продолжала петь.

Со своим оттенком кроссовера “The Woman In Me” был продан тиражом 15 миллионов копий, став одним из самых популярных альбомов в истории. Массы убедили критиков, и Твейн собрала урожай наград в следующем году, победив в номинации «Лучший альбом года» на Грэмми и «Альбом года» на Музыкальных награждениях Биллборд. Последовавший в 1997 году Твейн “Come On Over” дал нам четыре следующих друг за другом хита номер один и стал самым продаваемым женским альбомом в любом музыкальном стиле.

И все равно, многие обвиняли Твейн в уничтожении музыки кантри. В каком-то смысле, она это и сделала. Музыка, звучащая сегодня на радио, не звучит как Мерл Хаггард. Но она ее уничтожила, чтобы спасти.

В 1985 году газета “New York Times” констатировала, что музыка кантри умирает – продажи альбомов сократились на половину, молодежь предпочитала рок, и стареющие звезды жанра не были эффективны на телевидении. В статье приводилась цитата Тамми Уайнетт, которая сказала: «Если этот курс сохранится, больше не будет звезд кантри, потому что в этой музыке не будет денег».

Сразу же перематываем на год 2015, и эта же газета сообщает, что Нашвилл – музыкальная сверхдержава, купающаяся в успехе даже во времена кризиса в индустрии звукозаписи. Топ-40 больше не является самым популярным форматом на радио – этой чести удостоена музыка кантри. Даже сам город Нашвилл сексуален благодаря мыльной опере канала ABC, идущей в лучшее эфирное время.

Это Твейн на пару с товарищем хит-мейкером Гартом Бруксом показала Нашвиллу, как привлечь основную аудиторию. Твейн дала жанру новое лицо и новый поворот – в ее песне “Honey, I’m Home” это она, а не ее муж, приходит домой после тяжелого рабочего дня и хочет холодненького, массаж ступней и еды. Внезапно кантри стала молодой, веселой, и под нее можно было танцевать (даже в линию).

Твейн вымостила дорожку к более широкой аудитории не только для музыки кантри, но и для самих артистов – теперь у них больше свобод. Влияние Твейн можно наблюдать в музыкальном стиле и дерзости самых известных женщин в этом бизнесе сегодня: Тейлор Свифт, Керри Андервуд, Миранда Ламберт.

Теперь, когда Твейн прощается с нами, понятно, что после стольких лет критики за то, что она пыталась вытащить музыку кантри из глубокой древности, она была настоящим бунтарем этого жанра.

Статья с сайта “Macleans.ca”, 4 июня 2015 года

Оригинал: Macleans.ca

Автор: Sonya Bell

Переводчик: Carolina